Снег.
Кружится. В свете фонарей - волшебно. Даже живя в магическом мире, нет ничего более волшебного, чем забавы природы. Ураган. Страшно, но красиво. Гроза. Страшно, но ведь... А это просто снег.Ничего больше.
Ей нравилась зима. Нравились длинные разноцветные шарфы, свитера, гетры по колено, она даже училась вязать, сама, без заклинаний, но потом об этом узнали родители. Узнали родители и пресекли. Чистокровные волшебники не могут уподобляться маглам. Не имеют никакого права. И даже пусть ни отец, ни старший брат не примкнул к Темному Лорду, не подписался своей кровью под его идеями, все равно этот бзик есть в их головах. И в её тоже есть, и если бы мать настояла на домашнем обучении - фанатичка бы не вышла, но на благодатной почве всякое вырасти может. Отец был против, сказал, что дети должны видеть не только себе подобных, но и грязнокровок. Сказал, как отрезал.
Дети посмотрели, выросли и сделали собственные выводы.
Полгода. Ненужную никому свадьбу отложили на полгода. Безобразный брак по давней договоренности родителей. Очередной перенос состоялся не по её вине, а теперь его и это праздник, душа поет, кричит свободой, пока мать упрямо поджимает губы, а отец хмуро сжимает кулаки. Ему дали полгода на завершение всех дел, все равно, что написать завещание. А когда подойдет срок будет уже думать она, и так по очереди срывать ненужную свадьбу, пока это не надоест. Морозный вечер должен был стать праздником, новым глотком воздуха полной грудью, если бы не эта записка. Словно удар под дых.
Блэк.
Какого черта?
Трангрессировать в старый парк. Или не старый, просто пустой, мрачный, безлюдный. И только одна фигура на скамейке чуть вдалеке. Была одна. Секунда и их двое. Расстегнутое пальто, которое она успела только набросить на плечи, снежинки путаются в светлых волосах и тают. Сначала тают, от неё ещё пахнет очагом и домашним уютом, насколько это возможно в старом особняке на окраине Лондона, а потом оседают, на волосах и ресницах. Фонарь подмигнул желтым глазом, дескать, иди, только тебя и ждет, и она, быстрой походкой направилась к бывшему однокурснику.
Остановилась прямо перед ним, даже не задумавшись о том, чтобы присесть рядом, смотрела взволнованно, обеспокоенно. Во взгляде немой вопрос.
Что-то же случилось, определенно случилось, она и так напугала родителей, выскочив с совой, набросив первое попавшееся пальто на плечи, кажется, даже не своё и трангессировав в неизвестном направлении. Кажется, ей даже кто-то что-то сказал или крикнул в след. Кажется.
Блэк.
Старый друг. Друг ли? Ради кого ещё можно примчаться на край света на неопределенный зов?

Приказа верить в чудеса -
Не поступало.
И каждый день другая цель: то стены гор, то горы стен,
И ждет отчаянных гостей чужая стая.
У него в руках книга. Действительно ли он читал её, пока ждал? Или просто, чтобы занять руки, когда мысли далеко? Облизывает пересохшие губы, никак не может успокоиться. Блэк бы не позвал её так срочно из-за ерунды. Ведь правда? Или снова её доверчивость и слепая вера друзьям подвели её? Ведь такое уже случалось. Несколько лет назад, не с ним. А с кем? Уже и не вспомнить. Мерзнут руки. Она и не заметила, что тут, оказывается, холодно. Как глупо.
- Прости. - у неё негромкий голос, такой не услышишь в толпе, в большой компании никогда не дают слово и чтобы она что-то сказать, приходилось молчать всем. Молчать и слушать. Виновато улыбается. Быстрые несколько шагов, сокращает расстояние, обнимает его за шею. Прости. Она вбила себе в голову не есть что. Конец света. Смерть Сириуса и теперь младшему Блэку нужно скрываться от собственного наследства. Или ещё что-то. Санта Мария, как такое вообще могло прийти в голову? Прости. За все. За то, что лишь писала письма, не могла вырваться ни на минуточку, за то, что не поддержала в трудную минуту. Прости. За то, что не уберегла...
Блэки. Они же гордятся младшим сыном. Ещё бы. Пожиратель смерти, что может быть лучше для отпрыска семейства, у которого даже на гербе мысль лишь о чистоте крови. И только чем он думал, когда принимал метку?
Прости за это.
Отстраняется, кутается в пальто. Смеется, поскольку оно велико ей, и правда схватила чужое, скорее всего - брата. И как так можно было перепутать, когда он в два рада крупнее её? А Мими, словно овечка, мелкая, хрупкая, белокурая.
- Рано? - легко сойти с ума и позабыть о часах. О времени. - Да, конечно, пойдем. - и даже смотря на эту его улыбку. Ей страшно, как будто случилось самое худшее, а он улыбается, улыбается и она... Какой абсурд, где начало этого круга, а где конец? Он недоговаривает, а его улыбка лишь маска? А может... Может она перебоялась, кроме того беспокойство из-за свадьбы. И столько всего на девичьи плечи.
До площади Гриммо идти недалеко. Гриммо 12. Сколько лет этому дому? Почему они живут в доме в самом Лондоне, в самом сердце маглов. Когда так многие предпочитают окраины, пригород. И он ведет её в волчье логово. Самое время трясущихся коленок.
- А знаешь, -старается направить разговор в другое русло. - Я до сих пор боюсь твоей матушки. С того самого приема, где она полоскала косточки Уизли. - как давно это было. До Хогвартса или курсе на втором? Сейчас и не вспомнить. Только отдельные сцены и тот мрачный дом. У волшебников на удивление мрачные и странные дома. Почему в них не заводятся призраки? Или хватает одних картин?
- И все же, - запинается, протягивает руку ладонью вверх, на которую приземляется снежинка. - что случилось? Ты ведь не можешь молчать вечно, так же как и водить меня за нос своей беззаботной улыбкой...